Классическая иконография
Между двумя столбами (или на одном столбе - но тогда усиливается тема жертвы на Мировом Древе (1)) висит юноша, подвешенный за одну негу, вторая полусогнута. Его руки висят или скрещены над головой. Иногда внизу течет вода.
Подвешенность и неопределенность
В системе Золотой Зари этой карте приписывалась буква мем, "вода"; соответственно и связывалась она со стихией воды. Сочетание позы и ситуации Повешенного с темой воды родило идею неопределенности пред рождением, плавания ребенка во внутриутробных водах матери. Современные представления о реальных переживаниях плода до рождения связываются обычно с теорией С. Грофа, основанной на опытах употребления LSD и холотропном дыхании. Мы не способны утверждать, что они истинны по отношению к реальному человеческому опыту до и во время рождения, и будем пользоваться примером этой фазы всякой человеческой жизни исключительно как метафорой.
Мы не знаем, как именно себя ощущает младенец в утробе матери и с какими именно взрослыми переживаниями мы могли бы сравнить эти ощущения. Однако взрослый человек способен подобрать к своему актуальному жизненному этапу метафору, связанную с состоянием подвешенности и неопределенности, ожидания и отсутствия всякого чувства времени, чувства совершенной предопределенности, но при этом осознания скорее неизвестности... как будто перед рождением.
Это отсрочка и неизвестность, при этом внутренне глубоко значимая, хотя не всегда ясно осознаваемая. Современному западному человеку достаточно сложно свыкнуться с идеей ожидания безо всякого стимулирования процесса. Здесь же тонкость момента состоит в том, что Повешенный не просто ждет (это, например, не ожидание, когда взрастут всходы 5-й гексаграммы "И Цзин") некоего нужного ему момента, а пребывает внутри самой неопределенности, как в непроницаемом пузыре, в отрыве от происходящего вовне. Его личной "включенностью" (и "невключенностью") в реальный мир будто владеет некто извне, божественная сила или сила судьбы, непознаваемая как неизвестное божество. XII аркан часто ассоциируется с посвящением, инициацией, но в той ее части, что соответствует паузе, затишью смерти-в-жизни, предшествующему новому рождению.
Несознательная Жертва
В некоторых и нечастых случаях "Повешенный" может изображаться именно "попавшимся Дураком", Шутом Нулевого аркана. Если подчеркивается эта черта, то смысл карты оказывается в зависимости от несуразной личной воли, приведшей к текущей ситуации, а также в осознанном выборе "несознанки". Так, в "Таро Ведьм" ("Tarot of the Witches"), одном из многочисленных вариантов с тем же или похожим названием, повешенным оказывается мальчик-"ботаник", читающий в таком же висящем положении книжку и держащий в другой руке сачок для ловли бабочек. В разных интерпретациях системы Таро указывается, что Повешенный - это Шут, который в этом месте сакрального пути оказался жертвой. В этой колоде Повешенный остался Шутом, самим-в-себе и самим-по-себе персонажем, который даже не особенно замечает, что находится в столь непривычном положении. Это продолжение чудаковатого пути Шута... который не преображается даже в Повешенном.
В других колодах Повешенный может выглядеть не то дураком, не то наказанным преступником, что соответствует исторической иконографии карты. Так, в "Алхимическом Таро" мужчина висит на добротно сколоченной виселице (а не на декоративно украшенном столбике, как иные), к нему подбирается по перекладине злонамеренная змея, а из его карманов или из-за пазухи вываливаются звонкие монеты. Возможно, это намек на наказание предателей, но сама карта навевает такой ужас, что виден в ней лишь сильно испуганный человек, теряющий все свои ресурсы и накопления.
Сугубо фатальное, уничижительное, безнадежное состояние "Повешенного" (по сути - страх и отвержение этой идеи) встречается в иных современных колодах. Например, в "Таро Археона", где полуистлевший труп висельника уже облюбован парочкой воронов-падальщиков на фоне багрового неба пожарищ.
Божественная жертва
Повешенный, висящий на перекладине без параллельно стоящих вертикальных столбов, известен по колоде Уэйта. Здесь использована виселица в форме тау-креста, знака жизни и плодородия, что подчеркивается цветущими ветками на перекладине. Уэйт отвергает мысль о "мученичестве, благоразумии и долге" в этой карте, а усматривает "взаимосвязь между Божественным началом и Вселенной в одном из ее аспектов".
В колоде Уэйта молодой человек, привязанный за ногу к перекладине, висит на столбе. Вокруг его головы - нимб святого из 40 лучей (намек на числовое значение буквы мем - 40). Левая нога скрещена с правой и согнута в колене, руки завязаны за спиной в полной беспомощности.
В колоде Хайндля повешенным изображен зрелый обнаженный мужчина, висящий вниз головой на дереве, однако с раскинутыми над землей руками, а на уровне его груди и живота проходит над всей землей радуга. Это напоминает нам о жертвоприношении начала мира или о значимой божественной жертве. Сотворение, становление мира многих мифологий несет в себе первоначальную жертву: аккадо-шумерский Апсу был убит, и из его тела бог Эа сделал себе чертоги, а затем герой и бог Мардук убил праматерь Тиамат, иначе та уничтожила бы весь мир; греческий Уран был кастрирован, в результате чего Земля отделилась от Неба; скандинавский великан Имир был убит и расчленен богами, которые сделали из его тела небо, землю, горы, море, облака и леса. Единожды случившимися, но важными для дальнейшего существования мира оказываются добровольные самопожертвования богов: христианский Иисус был принесен в жертву ради своего отца и принес надежду на искупление человечеству, скандинавский Один принес себя в жертву себе же и обрел руны, символические знаки, описывающие все, существующее в мире. Христианский Страшный суд не предполагает божественной жертвы, а скандинавская эсхатология ее описывает: в битве с чудовищами погибают почти все боги пантеона (спасаются лишь "молодые боги", которым не было места при прежнем порядке и которые стали при нем жертвами). Алистер Кроули писал о Повешенном как о космической жертве, созидающей, хранящей и разрушающей вселенную.
В одной из самых таинственных и "темных" колод из встреченных мною, "Таро Вороньей магии" ("Crow's Magick Tarot") известной художницы Лонды Маркс, "Повешенный" недвусмысленно оказывается перевернутым (но не сатанинским, а демиургическим!) распятием. При этом из плеч человека (или бога) вырастают крылья, а вселенная предстает сама перевернутой, со смещенными плоскостями черно-белых квадратов и смешанными пространствами, в которых плавают шары планет.
В "Олимпийском Таро" "Повешенный" представлен Дионисом или служителем его культа, подвязанным на подпорках, подобно ветвям винограда рядом с ним. В одной его руке - кубок с вином, в другой - камень, вокруг которого вьются облака (игрушечный Олимп, его смысл и символ).
Искупление и самопожертвование
"Повешенный", как мы помним, вытеснил "Благоразумие". И идея искупления заместила идеал взвешенных поступков. Это одно из значений аркана, однако в современных (не христианской ориентации) колодах тема вины и искупления выражена обычно не столь ярко. Идея покаяния уступает место своего рода "паузе для контакта с Самостью".
Алистер Кроули, создатель более прогрессивной по сравнению с системой Уэйта традиции Таро, писал о "Повешенном" в связи с темой смены эонов (эпох) Осириса и нового эона Хора:
"Прошедший Эон Осириса имел природу Воздуха, и стихия эта не была антипатична ни Воде, ни Огню; нормой той эпохи было самопожертвование. <...> Впрочем, Вода - стихия Иллюзии; и данный символ можно трактовать как тягостное наследие минувшего Эона: если провести анатомическую параллель, это - духовный аппендикс. <...>
Карта эта прекрасна некой странной, древней и уже уходящей в прошлое красотой. Это карта Умирающего Бога, и в современной колоде она - не более чем кенотаф. Она говорит: "Если когда-нибудь опять станет очень плохо, если вновь наступят Темные века, то вот способ, как все исправить". Но если уж возникает нужда в подобном вмешательстве, значит, все и впрямь из рук вон плохо. Свою наиглавнейшую задачу мудрые должны видеть в том, чтобы избавить человечество от непотребства Самопожертвования и от напасти целомудрия: веру должно убить уверенностью, а целомудрие - экстазом.
В "Книге Закона" сказано: "Не жалей падших! Я их не знал. Я не для них. Я не утешаю: я ненавижу и утешаемого, и утешителя".
Искупление - плохое слово: оно подразумевает некий долг. Каждая звезда богата безгранично; и единственный верный способ обращения с людьми невежественными - нести им знание об их звездном наследстве. А для этого необходимо держаться так, чтобы ладить с животными и детьми: относиться к ним с безусловным уважением и даже, в известном смысле, благоговением" (Кроули А. Книга Тота. Перевод А. Блейз).
Кроули делает упор на то, какое участие человечество принимает в этом божественном жертвоприношении, которое создает, сохраняет и разрушает вселенную и смысл которого меняется с приходом каждого нового эона. Эон Исиды (эпоху архаических земледельческих культур и матриархата в известном понимании) Кроули соотносит со стихией Воды, и Повешенный тогда был ребенком в утробе матери. Эон Осириса, связанный со стихией Воздуха, дал идею самопожертвования, принцип умирающего бога. Наступающий эон Хора он ассоциирует со стихией Огня, которая враждебна стихии Воды, а потому идея самопожертвования ныне вредна по сути. В зоне Хора жертва и искупление связаны, по Кроули, с просвещением, которое несут "просветленные".
1 Жертвоприношение бога на Мировом Древе мы встречаем в скандинавской мифологии и в христианстве (крест - традиционный символ Древа).
