Зарождение организационных форм воспитания в первобытную эпоху

История педагогики и образования

Модератор: luchnivik

Ответить
Аватара пользователя
luchnivik
Супермодератор
Сообщения: 1928
Зарегистрирован: Вт 16 май 2017, 19:49
ПЙ-тип: ФВЛЭ (Гёте)
Соционический тип: Чебурашка

Зарождение организационных форм воспитания в первобытную эпоху

Сообщение luchnivik »

Спойлер
Дальнейшие этапы становления воспитания связаны с последующими опорными вехами на путях антропогенеза. Во времена среднего палеолита, примерно за 100 тыс. лет до нашего времени, территорию Евразии покрыл мощный ледник. Экстремальные условия ускорили динамику развития всего орудийно-трудового комплекса, весь процесс очеловечивания гоминидов.

В группах палеоантропов, в частности у неандертальцев, шел ускоренный процесс совершенствования хозяйственной деятельности и усложнения социальных отношений. На этой стадии создаются постоянные жилища, огонь становится постоянным спутником жизни. Усложнение каменных орудий труда свидетельствовало о появлении новых, более прогрессивных способов обработки камня и соответствующих им практических умений. Постепенно изменялся и характер охоты: при сохранении загонной ее формы неандертальцы стали охотиться на крупного зверя, что сделало их относительно независимыми от наличия стад парнокопытных. Расширились возможности содержания стариков и физически неполноценных работников, что, в свою очередь, расширяло круг потенциальных воспитателей.

Примитивное воспитание в первобытных общинах набирало силу. Оно с необходимостью было равным для каждого, имея целью подготовку всех без исключения детей и подростков к основным видам трудовой деятельности.

В этот исторический период, 45-35 тыс. лет тому назад, процесс антропогенеза выносит на вершину эволюционного потока нового человека — неоантропа — человека разумного. Народы эпохи верхнего палеолита имели схожую культуру на огромной территории Евразии — от Бискайского залива до Байкала.

Изменения в материальном и духовном развитии людей привели к формированию раннепервобытной родовой общины охотников и рыболовов, а затем — позднеродовой общины земледельцев-скотоводов (8-5-е тысячелетия до н.э.). Динамика социальных отношений родового общества была обусловлена, таким образом, постепенным переходом от присваивающих форм хозяйства раннеродовой общины к производящему хозяйству позднеродовой общины. В условиях раннепервобытной, а затем и позднепервобытной родовой общины шла дальнейшая эволюция воспитания, происходили его качественные изменения.

Этот обширный хронологический интервал, начавшийся приблизительно 35 тыс. лет тому назад, завершился примерно в 5-м тысячелетии до н. э., т. е. в эпоху нового каменного века, неолита. В раннепервобытных общинах сложилась материнская родовая организация — матриархат. Наряду с укреплением хозяйственных отношений осознание кровного родства по материнской линии служило организующим, цементирующим началом социальных связей, утверждало ведущее влияние женщин на воспитание детей.

О своеобразном осмыслении, признании общественной значимости материнства свидетельствуют обнаруженные археологами на всей территории Евразии изготовленные в верхнем палеолите многообразные статуэтки беременных женщин. В этнографической литературе о народах, сохранивших черты древних культур охотников и собирателей, также отмечается, что обрядовая санкция подобных фигурок заключалась в охране рожениц и защите детей.

Однако специально организованное воспитание в раннеродовом обществе по-прежнему отсутствовало. Субъектом воспитания выступала в лице ее старейших членов вся родовая община. Как показывают археологические материалы и этнографические параллели, в раннеродовых общинах сложилась определенная система практического включения подрастающего поколения в коллективную бытовую и трудовую жизнь сообщества. Подготовка к жизни не отделялась от участия в ней, которое служило основой формирования качеств личности, необходимых для вхождения в общину в качестве ее полноправного члена.

Процесс созревания детей был коротким: к 10-12 годам подростки приобретали необходимые знания и умения, объем которых был весьма ограниченным. К 13 годам дети вступали во взрослую жизнь.

Забота о физической закалке детей и передача им опыта хозяйственно-трудовой деятельности являлись первоочередной потребностью в суровых условиях борьбы за существование. Не случайно, видимо, именно в этом направлении наметился прежде всего «прорыв» — выработка и накопление эмпирических средств обучающе-воспитательной направленности. Некоторые из них включались в ритуальные обряды, т. е. в систему средств магических действий. Характерны в этом отношении игрушки-талисманы, фигурки животных, изготовленные из кости или мягких пород камня, обнаруженные, например, в захоронениях подростков верхнего палеолита на Дону у с. Костенки. Подобные фигурки встречались и в других археологических раскопках. Нетрудно предположить, что с помощью таких игрушек-талисманов дети знакомились с принципами коллективной охоты, что являлось своеобразным средством их наглядного обучения реальным охотничьим действиям.

Таким образом, динамика хозяйственного и социального развития приводила и к известной упорядоченности хода воспитания. Именно с этим связана имевшая в то время место, как установили исследователи-этнографы, попытка осмыслить воспитание, так сказать, в потоке «магического образа мысли», обусловленного обрядовым действом тотемизма. В этом потоке происходила выработка некоторых приемов передачи традиций, опыта: подражание повадкам животного-тотема, который наделялся человеческими качествами, пример поведения по образу и подобию предка-героя, ритуальная имитация в форме подражания, инсценировки предстоящей охоты, рыбной ловли с распределением ролей и т. д.

Так, наряду с подготовкой к жизни в повседневной практической деятельности возникла передача опыта в ритуально-обрядовой форме. Выработанные в ней приемы легли особым культурным пластом в становление воспитания.

В совместном труде дети и подростки наблюдали за деятельностью взрослых и постоянно упражнялись, приобретая соответствующие умения. Об этом говорят специально изготовленные для детей инструменты, оружие (маленькая корзина для девочек, детский лук и стрелы, рыболовные снасти и т. д.).

Присущие детям в родовых общинах большая свобода и самостоятельность в действиях проявлялись в их играх, которые служили своеобразным средством формирования трудового и социального поведения. Включение детей в коллективный совместно со взрослыми труд, детские игры в группах сверстников — все это осуществлялось в естественном ритме жизни первобытной общины, создавая благоприятную воспитательную среду, формируя коллективизм, активность и другие ценные качества личности.

Взаимоотношения всех членов родового коллектива были основаны на равенстве, групповой солидарности, взаимопомощи. Все эти качества составляли непреложный закон, регулятор поведения. Формирование соответствующих норм поведения у подрастающего поколения являлось предметом заботы всего сообщества. С этой целью применялись специальные средства обучающе-воспитательного характера. К ним относится участие в ритуальных церемониях, праздниках и танцах, что включало детей в эмоциональную атмосферу родовых обычаев и образа жизни, вырабатывая у них соответствующие идеалы и ценностные ориентации. Применялись ритуальные запреты — всякого рода табу, устрашение, одобрение и порицание, предупреждение. Функцию своеобразного средства научения выполняло также устное народное творчество — колыбельные и иные песни, мифы. Сказания и легенды создавали образ идеального героя, человека совершенного типа, которому надо подражать. В них содержались также религиозно-мифические представления о происхождении мира и среде обитания.

Таким образом, в раннепервобытной общине воспитание по-прежнему еще не выделилось из производственных и бытовых отношений; естественного ритма жизни родового коллектива. Кстати, это объясняет единодушно отмечаемые этнографами факты отсутствия у первобытных охотников и собирателей физических наказаний детей. Вместе с тем происходит усложнение и развитие ряда практических действий как средств обучения, что приводило к эмпирическому использованию таких приемов, как игра, наблюдение, упражнение. Возникают такие принципиально новые средства словесного воздействия, как одобрение, порицание.

Наконец следует заметить, что равная для всего подрастающего поколения физическая, трудовая и нравственная подготовка была неотделима от примитивной умственно-мировоззренческой подготовки, представляя в совокупности нерасторжимый, целостный комплекс. Целостный характер жизнедеятельности требовал и целостного человека, подготовленного ко всем видам хозяйственной деятельности: накопленный человеком опыт изготовления орудий и его знания были столь ограничены, что каждый не только мог, но и должен был ими владеть.

Количественное накопление приемов обучающе направленной практической деятельности подрастающего поколения в раннепервобытных общинах исторически подготовило те качественные изменения, которые произошли в этой области в дальнейшем — уже в условиях позднепервобытной общины.

В 10-8-м тысячелетиях до н. э. наметился переход от присваивающей формы хозяйствования к производящей. В формирующейся позднепервобытной общине наряду с сохранением присваивающего типа хозяйствования (собирательство, охота) начинают функционировать и производящие формы деятельности (земледелие, несколько позже — животноводство). Прогресс хозяйственной деятельности увеличивал стабильность получения пищи, возможность создавать пищевые запасы, вел к увеличению продолжительности жизни, росту рождаемости, уменьшению детской смертности. С усложнением хозяйственных и социальных связей для воспитания возникла принципиально новая ситуация: зарождение семьи.

Существенные последствия в этом отношении имел процесс упорядочения брачных отношений. Запрет браков в пределах одной родственной группы (экзогамия) привел к взаимобрачному взаимодействию двух экзогамных родов и соответственно к дуальной (от латинского duo — два) организации родового общества. Таким образом, в позднеродовой общине групповая форма брака сменилась так называемым парным браком. И хотя супружеская пара еще не составляла хозяйственной ячейки, она стала частью всей организации родового общества. Ее возникновение знаменовало принципиально новое явление: она стала зародышем домашне-семейной формы воспитания. С самого момента ее возникновения семья явилась новым фактором воспитания, заботы о детях. Здесь закладывались первичные основы для их последующего физического и духовного развития. Девочки воспитывались матерью, ее сестрами, другими женщинами рода, мальчики — братьями со стороны матери, что определялось господством матриархата. К 5 годам мальчики выходили из-под влияния семьи и воспитывались в общине, в группах своих сверстников.

Однако в традиционной практической подготовке в возрастных группах в родовом обществе наметились существенные изменения. С одной стороны, ей как бы предшествовало домашне-семейное воспитание, с другой, новые условия хозяйственной деятельности и социальных связей потребовали введения общественного контроля за результатами подготовки в возрастных группах, а также ее расширения перед включением молодого поколения в социальную структуру общества. Таковы были импульсы, которые способствовали тому, чтобы начался процесс институционализации воспитания.

В этих условиях появилась первая в истории человечества форма воспитания и обучения, известная под названием инициации — совершение магических таинств — ритуальных обрядов посвящения, признания совершеннолетия и перевода юношей и девушек в класс взрослых. Инициации состояли из серии разнообразных испытаний, которые предварялись специальной подготовкой. Они стали исторически первым общественным институтом, имевшим целью преднамеренную организацию учебно-воспитательного процесса.

Археологические данные и этнографические параллели показывают, что при всех различиях и особенностях в проведении инициации у разных народов эта сложившаяся в позднеродовом обществе форма передачи молодежи накопленного культурного наследия характеризовалась рядом общих, типичных черт. Инициацию проходили все подростки, достигшие 10—15-летнего возраста.

Подготовка к инициациям осуществлялась поэтапно, сообразно эмпирически сложившейся возрастной периодизации и раздельно для мальчиков и девочек, что, видимо, определялось дуально-родовой организацией общества. Общинными центрами подготовки к инициациям служили специальные «дома» или лагери молодежи — мужские («дома холостяков») и женские. На время проведения инициальных обрядов они превращались в своего рода прообраз школы.

В соответствии с условиями существования в общинах вырабатывалась и своего рода программа обучения, включавшая объем знаний и практических умений, необходимых охотнику, земледельцу, воину и т. д. Аналогичная программа для девушек была ориентирована на домоводство, плетение, ткачество, гончарные работы и т. п. Предусматривалась также физическая, ритуальная и социально-нравственная подготовка. В связи с этим содержание инициальной обрядовости представляло собой совокупность нескольких частей: теоретической, практической, ритуальной. В центрах подготовки молодежь заучивала наставления о порядке ведения всякого рода хозяйственной и воинской деятельности, отрабатывала и проверяла соответствующие знания, а также практические умения и навыки, учила наизусть родовые предания, мифы, песнопения, изучала обряды, разучивала ритуальные танцы, закаливала волю и характер. В ходе серий испытаний и состязаний, которыми завершались инициации, проверялась физическая, практическая, социально-нравственная и волевая готовность подростков к вхождению во взрослую жизнь. В практике проведения инициации складывались приемы обучающей деятельности. В качестве средства запоминания текста песнопения, ритмического движения танца и т. д. применялось повторение. С целью запоминания информации или закрепления практического навыка использовались специальные приемы. Так, для фиксации в памяти какого-либо устного текста или наставления, закрепления определенного мускульного движения их повторение сопровождалось каким-нибудь болевым ощущением (ударом, щипком, уколом и т. д.).

Система инициации привела также к тому, что в родовых общинах постепенно выделилась категория лиц, посвятивших себя обучению подрастающего поколения. Конечно, школ еще не было, не было и учителей, но тенденция к институционализации воспитания явно обозначилась. Воспитание и обучение в форме инициации исторически предваряли школьное обучение.

Выработанная на предыдущей ступени общественного развития традиционная форма практической подготовки детей и подростков, неотделимая от производственных и бытовых отношений, оказалась в изменившихся исторических условиях недостаточной. Постепенно начинают формироваться специальные общественные механизмы воспитания. Возникшая система инициации выполняла совершенно определенную педагогическую функцию: в соответствии с новыми требованиями она интенсифицировала равное пока еще для всех воспитание, обеспечивая передачу и преемственность все более усложнявшихся культурно-исторических, бытовых и хозяйственных традиций.

Переход от присваивающего к производящему хозяйству, совершившийся в эпоху неолита, кардинально повлиял на все области человеческой жизни. В этой исторической эпохе — истоки традиционно-народного воспитания почти всех евразийских народов.
Источник
Ответить

Вернуться в «Педагогическая летопись»