Логическая онтология (Philoso FAQ)

[luchnivik]

[luchnivik]

Мой конспект:

Спойлер

Разговор об объектах тесно связан с определениями логики. Поэтому, продолжая предыдущий разговор, можно сформулировать такое нормативное определение логики. Это наука о формах и приемах интеллектуальной и познавательной деятельности, осуществляемых с помощью языка, то есть вербально. Формы и приемы интеллектуальной деятельности - это понятия, суждения, классификации. Язык - это единственная доступная реальность мысли. Если же смотреть на логику исторически, то это всё-таки наука о законах разума, но разум здесь понимается метафизически. То есть это законы той уникальной способности, которая делает человека человеком.
Действительно ли это уникальная способность? По оценкам антропологов, шимпанзе вступили в эпоху каменного века. По тем палкам, которые они (антропологи) нашли, можно делать вывод, что это уже орудия труда. А значит дальше non-human personality, которые получили дельфины и некоторые обезьянки. Такое положение дел означает, что логика - не уникальная способность человека, или всё-таки данные позиции антропологов - это толерантность?
Имеет место динамика. Аристотель был не глупее нас, а намного умнее. Но в тех же трудах Аристотеля мы видим разоблачения логических ошибок, которые нам кажутся странными, поскольку сейчас таких ошибок не совершает никто, даже ребенок. С другой стороны, геометрические доказательства никуда не делись. Ясно, что homo sapiens не сразу был такой умный, что геометрию изобрел, как Фалес Милетский, или теорию неба стал придумывать, как греческие натурфилософы. Всё-таки был длительный период подготовки. И сейчас мы живем в такой интенсивной дискурсивной среде, что наша интеллектуальная деятельность, возможно, существенно отличается даже от той же древнегреческой. В прочем это имеет ситуативный характер, то есть социальной и культурной среды. Поэтому когда мы в "Гарри Поттере" встречаем такое справедливое указание, что русалки, кентавры - это существа, подобные человеку, то, в общем, с этим невозможно спорить.И если у шимпанзе начался каменный век, то ничего в этом удивительного нет, потому что у нас он тоже когда-то начался. Да, мы считаем их неравными нам, что рациональное мышление отличает нас от животных. Приятно видеть это отличие от животных, но оказывается, что это отличие стирается.
Очень интересное состояние ума, разума, интеллекта в том, что находясь в нём, очень сложно представить себе альтернативы. Было любопытно себе помыслить, как мыслить шимпанзе, но скорее всего это связано не только с логическими операциями, но с данностью мира. Есть люди сумасшедшие, но здоровому человеку невозможно мыслить как сумасшедшему, потому что там сдвинутая оценка реальности, другая, альтернативная. Поэтому наша разумность действительно уникальна, видимо, в том смысле, что такой разумности нет даже у других разумных существ. То есть если где-то есть ангелы, кентавры или русалки, некоторые из них бессмертны, некоторые имеют другие качественные отличия, то, возможно, эти существа должны иначе видеть мир.
Таким образом, с одной стороны, более философическое определение логики - через понятие разума, а более инструментальное - это вот такое (по ходу, имеется в виду определение через язык). То есть мы выходим и на дискриптивность, и на нормативность. Если есть понятие "правило", значит описывается вариант нормы, и его нарушение - это ошибки. Но вместе с тем эти правила мы усматриваем в работе собственного разума, значит, есть и элемент дискриптивности.
Но это не естественная наука, потому что сами себе мы не естественный объект. Это гуманитарная наука, потому что человек сам о себе пытается что-то выяснить.
Переходим к онтологии. Интересно, конечно, как видит мир обезьяна, но как видит мир логик?
Онтология - это совокупность предметов, объектов, которыми наука занимается.
Недаром логику преподают на философских факультетах, потому что в сознании человека возможна эволюция от понимания, что логика - это сугубо математическая дисциплина, к пониманию, что логика - это всё-таки философская наука. В Московском университете очень сильная фрегеанская традиция восприятия логики. Какие-то идеи Готлоба Фреге стали настолько очевидными, что сталкиваясь с другой точкой зрения, думается, что такого не может быть, потому что так мир устроен. Речь идёт, например, о том, что в мире есть объекты, индивиды. Эти объекты могут быть носителями признаков, но признаки, свойства, отношения сами по себе не существуют, им нужен носитель. А ещё в мире есть два удивительных объекта - это истина и ложь. Таким образом, логика строится на том, что есть отдельные предметы, которые являются значением индивидных терминов. Есть множество предметов: это уже более абстрактная над уровнем объектов. Есть множество предметов, которые являются значениями общих терминов типа "человек", "студент". Есть такая странная вещь как функции, которая нам нужна для того, чтобы мы могли характеризовать знаки (раз мы идём от языка), например, "плюс", "минус", "отец", "столица". Такие выражения мы считаем знаками определенных функций. Например, "столица" - это функция, которая каждой стране ставит в соответствие город. "Отец" - это функция, которая ставит в соответствие каждому человеку мужчину.
Как тогда быть с предложениями? Что они означают? Для них есть два объекта - истина и ложь.
С точки зрения такой фрегеанской теории всё выглядит красиво. Такая номинативная теория, где у каждого термина есть значение или объект, либо множество объектов, либо функция. В мире есть много объектов. Вот множество - это уже некая абстракция, её можно помещать в мир, но это будет уже какой-то особый мир. Но в этом же мире оказываются два таких абстрактных объекта, как истина и ложь. С одной стороны, это может быть естественным, а с другой стороны, это может быть естественным только для логика, а ещё, может быть, это естественно только для логика, привыкшего к такой парадигме.
При изложении теории понятия примерно так и оказывается. Формально-онтологические обстоятельства состоят в том, что мы усматриваем носителей свойств и отношений. Эти носители - какие-то сущности, причем понимание этих сущностей может быть как физических комплексов, так и нефизических, виртуальных объектов. Собственно, сами свойства и отношения сами могут быть сущностями, Соответственно, субъектом является то, чему можно приписывать свойство или отношение. Это субъект предикации, т.е. приписывания свойств и отношений. Имеются сами свойства и отношения, которые заданы экстенсионально, количественно. Например, отношение "быть старше" задано множеством пар объектов, где первый старше второго. Свойство белизны задано множеством белых объектов.
За парами объектов скрывается когнитивная деятельность и практическая деятельность по верификации того, насколько на самом деле первый старше второго и насколько объект - белый. Это фрегевские смыслы. Фрегевские смыслы говорят нам о том, что это то состояние нашего знания, которое позволяет нам отделить белые объекты от небелых, те пары, где первый старше второго, от других пар. Есть также тройки и четверки, трехместные и четырехместные отношения (примеры - в видео). Смысл, как пишет Фреге, - это дорога от предложения к денотату, и эта дорога проходит в практической, познавательной сфере. Можно считать, что потенциально, на какой-то момент состояния мира интерпретация всех наших предикатов и отношений задана. Тогда мы приблизительно понимаем, что это такое.
И теперь если снять всю эту конкретику, у нас окажутся формально-онтологические вещи. У нас имеется совокупность носителей свойств и отношений и имеются их возможные констелляции. И каждый раз, чтобы довести от конкретного значения естественного или формульного языка до его значения - истины или лжи - мы должны соотнести именные выражения. "Маша и Даша играют в классы", мы должны соотнести Машу и Дашу с какими-то объектами. Играть в классы - это некое действие, некий процесс, который они совершают, значит, нужно соотнести с классом пар, которые находятся в таком соотношении. Нам нужны время, место, определенные условия для Маши и Даши, потому что если Маша и Даша - это две курицы, то они не играют в классы (у них ещё каменный век не начался). Им не припишешь игру, хотя они могут совершать соответствующие движения, потому что приписать игру - это значит приписать ментальные состояния.
Таким образом, помимо формальной онтологии нарастают всякие прагматические обстоятельства, которые придают окончательное значение предложению. То есть за формальным анализом языка скрываются общие для всех структуры: есть носитель - у него есть свойства, есть несколько носителей - у них есть отношения. Дальше сложные факты образуются с помощью логических союзов.
Получается, что лингвистически мир состоит из фактов. Факт - это то, что делает истинным некое количество взаимосвязанных предложений. "Он холостяк" и "Он не женат" взаимосвязанные. Когда факт имеет место, все предложения одновременно истинны. Когда факт не имеет места, они все одновременно ложны. При этом все факты друг от друга логически независимы. Поэтому в логике высказываний допускается, что все пропозициональные переменные истинны или что все они ложны, а мы знаем, что с предложениями так не бывает. То есть если смотреть через язык, то получается, что факты конституируемы этими классами эквивалентности предложений.
Но есть и другая точка зрения, а именно позиция Аристотеля, что сначала существуют первые сущности, которые суть комплексы земли, воды, огня и воздуха. С первых сущностей начнётся следующий фрагмент беседы.